Вот и пошли, наябедничали в профсоюз». Ели, когда проголодаемся, и спали, когда уставали. В поисках чего-нибудь, что можно под нее приспособить, я открыл ящик тумбочки и наткнулся на пару порванных колготок. Жуткие новости. Будучи на пять лет меня старше, в день высадки союзников в Европе Бука вскарабкался на береговой откос пляжа Омаха-бич в Нормандии и пережил сражение в Арденнах. Другие черные американцы с Левого берега поговаривали, будто бы Седрик — стукач, что он получает ежемесячную зарплату от ФБР или ЦРУ это ведь были времена сумасшедшего антикоммунизма , но эту версию я отметаю как чушь собачью. Он патологический лгун. Ужин для нас был мной уже заказан в «Капризе», но мне не удалось стащить ее с кровати. Персонажи, которых мы в те времена называли не иначе как клоунами, были для нее куда роднее и реальнее собственного сына. Видимо, это цитата, но откуда — один Бог знает. Но это истинная история моей ин дрерд ферфален, никчемно растраченной жизни, от которой, честно говоря, остались лишь неотомщенные обиды да незалеченные раны. Обыватели вовсю рыли во дворах бомбоубежища, ящиками запасали воду в бутылках, сухие супы коробками, рис мешками, переносили туда свои собрания переваренных за читателя издательством «Ридерз дайджест» книг, не забывали и пластинки в основном Пэта Буна [Пэт Чарльз Юджин Бун р. Почему бы тебе не найти себе на этот раз настоящего писателя? Кстати, ходить в магазине приходилось как по лабиринту, пробираясь между стопками старых книг, высящимися там, сям и повсюду; одно неловкое движение, и они рухнут, так что, когда Макайвер в шлепающих тапках водил меня в подсобку, локти следовало особо не растопыривать. Свои два прихлопа с притопом под названием «О времени и лихорадке» Терри запускает через Объединение простите, объединение заштатных, субсидируемых правительством издательств, окопавшихся в Торонто, тех самых, что издают еще и ежемесячный журнал «Добрая земля», печатая его, разумеется, на бумаге из отходов — ну а как же!
лизации количество людей, принимающих метадон и бупренорфин в каче- стве заместительных препаратов вследствие наркозависимости, выросло с. 6. Найроби, в то же время во многих других местах этот показатель, кажется метадон (Stover & Ossietzky, ). Российская Федерация сотрудничает с.
Или его распухшее тело всплыло как раз сегодня. Даже в те времена Терри, похоже, ничуть не беспокоило, что — как сказал Макнис [На самом деле это сказал Оден. Давай, братан, расскажи, расскажи ей про это». Иногда вообще спать не мог, скорбел по Буке, думал: а вдруг водолазы все же что-то упустили и он до сих пор лежит на дне, скрытый водорослями? Ты погоди, попробуешь мои кнейдлах! Не переключайтесь. Да, мой сын, мой первенец — мультимиллионер, но он таки имеет свою совесть, как в социальном, так и в культурном смысле. Однако через месяц Вундеркинд зашел на пару стаканчиков с бутербродами в закусочную «У левита» и удивился, увидев, что мой отец по-прежнему за прилавком и по-прежнему режет мясо.
Надо думать о другом — о чем-нибудь приятном, и тогда название проклятой этой макаронной хреновины всплывет само собой. Вновь чуть не каждую ночь к ее исходу, когда джаз-клубы закрывались, мы собирались «на хате» у Седрика, где без зазрения совести налегали на его гашиш. Пьяные от окружающих красот, мы боялись отправляться спать в гостиницу на Левый берег — вдруг проснемся дома и родители, неведомо как перетащившие отпрыска к себе, снова начнут приставать: дескать, на твое образование потрачена уйма денег, так что, будь добр, подставляй-ка плечи под общую ношу. Поживи с мое, сам увидишь: потом всегда жалеешь не о том, что чуть-чуть схитрил, а о том, что не воспользовался. Потом вспоминаю про свой любимый способ. В начале пятидесятых мы с Терри, оба родом из Монреаля, вместе были в Париже. А самое удивительное, что малоприличные россказни про Бет Дэвис, Богарта которого он называл Боуги и Орсона Уэллса, упоминаемого просто по имени, слушала раскрыв рот. Я был не единственным, кто нуждался в его благословении. Девять лет Иззи оставался сержантом-детективом. Кстати, Терри с нами не садился. Как веселился там, должно быть, этот мудак Макайвер! Нет, вы представьте! Увлек-то меня не Толстой с его «Смертью Ивана Ильича» и не «Тайный агент» Джозефа Конрада, а старый журнал «Либерти», в котором каждая статья предварялась уведомлением о том, сколько нужно времени, чтобы ее прочесть — например, пять минут и тридцать пять секунд. Над столом нависла гробовая тишина.
Выкрасил волосы в черный цвет и щеголял в пилотской кожаной куртке, джинсах явно от какого-то кутюрье и кроссовках адидас. Никогда я не имел дела с оружием, наркотиками и пищевыми добавками. В поисках чего-нибудь, что можно под нее приспособить, я открыл ящик тумбочки и наткнулся на пару порванных колготок. Так вот она — серийная невеста. Частенько я просыпался среди ночи оттого, что Хайми криком кричал по телефону на какую-нибудь из бывших жен, но это он всего лишь извинялся, что запаздывает с алиментами, или выражал свое сочувствие по поводу ее вновь жестоко неудавшегося романа. Стала бабушкой и с удовольствием смотрит мультики про тритона Ньюта? И каждый раз это чистое недоразумение.
Другие матери с улицы Жанны Манс[74] насильно пичкали сыновей «Охотниками на микробов» Поля де Круи — в надежде, что это побудит детишек заинтересоваться медициной. На мне ни царапины! Нет, вы представьте! Меня заносит. Видимо, от стыда он до сих пор носит волосы хвостиком и джинсы от Ральфа Лорана, разумеется, — а вы как думали! Терри Макайвер. Я написал в Санта-Фе сыну Буки, предложил десять тысяч долларов аванса, сотню бесплатных экземпляров и всю прибыль, которая может из этого проекта проистечь. Чтобы простата всегда была в форме.
Этот проект имеет, как Вы справедливо указываете, громадный коммерческий потенциал. И презрение. В его времена лишь один из сонмища этих колченогих миллионеров мог бы играть в HXЛ, не говоря уж о том, чтобы отвечать требованиям когда-то легендарной сборной Канады. Или душевной чуткости. Потом и вовсе — грех, да и только. У меня сегодня день скидок. Дюнкерк, битва за Британию, Пёрл-Харбор, оборона Сталинграда — все эти события проплывали стороной, как тучки небесные, зато эстрадные ссоры Джека Бенни с Фредом Алленом глубоко ее волновали. Париж пятьдесят первого года. Был бы наш Бог справедлив — только ведь куда там! Помню снежные сугробы в полтора метра высотой, внешние лестничные марши их надо было чистить лопатой на морозе и громыхание проезжающих машин, на колеса которых, ввиду отсутствия в те времена шин для езды по снегу, надевали цепи. Майк, дай бог ему здоровья, богат так, что аж самому стыдно. В ближнем кругу Вундеркинда среды назывались «Днями шантрапы», и с десяти до четырех просители валили валом. В теперешней Канаде этот гондон стал в каждой бочке затычка — вещает и по радио, и по ТВ, да еще и лекции какие-то читает! Я-то приезжал не за наградой — всего лишь искал рынок сбыта для своего хламья.
И подсматривать нигде не пришлось. Майк, дай бог ему здоровья, богат так, что аж самому стыдно. Так вот она — серийная невеста. Мы продолжали молотить друг друга, стали кататься по полу, и понадобились трое охранников, чтобы разнять нас, но и после этого мы продолжали осыпать друг друга бранью. Поешь сам. Пускай ее сгноят в каталажке.
Выскочил на лестницу, забрал утренние газеты, сварил кофе и пошуршал, легконогий, тапочками из кухни в гостиную, напевая: «Фет-тровая шляпа-а, ип-пальто из дряпа-а, я идуп-по улице — раздайся, расступись!.. Утро для нашей компашки наступало поздно, а собирались мы, как правило, в кафе «Селект» или «Мабийон», где за столом главенствовал Бука, он же Бернард Москович. Я начал предаваться детским играм. Потом мимо нашего столика с пыхтеньем протиснулся толстый сын пекаря, таща на спине огромную плетеную корзину, полную свежеиспеченных длинных батонов, и их аромат тоже достиг наших ноздрей. Мне нужен ты, дорогуша. Вот, беру трубку, сейчас звоню в Вашингтон. Будучи проницательнейшим из людей, Бука плохо переносил алкоголь, раскисал от него, так что он не почувствовал снисходительной иронии.
В том смысле, что я хотя бы седьмой класс кончил и на второй год ни разу не оставался. Розы ехали на парфюмерную фабрику в Грас. Этого Блэра многие считают прекрасным человеком. Говоря откровенно, всю эту пачкотню, затеянную как истинный отчет о моей никчемно растраченной жизни, я начинаю нарушив святой зарок и в столь преклонном возрасте впервые принявшись писать книгу в ответ на оскорбительный поклеп, возведенный на меня Терри Макайвером в его мемуарах, которые вскоре должны выйти в свет. Ладно, бог с ним, дадим миссис Огилви шанс исправиться, подумал я и, стремясь к тому, чтобы на сей раз получилось лучше, вновь поплыл по извивам памяти, сызнова забарахтался с ней на диване, не теряя, между прочим, надежды на какую-нибудь, ну хоть вот таку-у-у-сенькую, хоть полу-, хоть четверть-эрекцию вопреки несчастной моей нынешней дряхлости.
Я был урод и белая ворона. Бука откусил кончик сигары «ромео-и-джульетта», прикурил и подытожил:. Мог ворваться ко мне в комнату в четыре утра, растолкать, разбудить:. Думаешь, я не слышу? Однако, непредвзято говоря, я думаю, она заслуживает лучшего. Героя хватает за рукав репортерша:. Да и критики хвалят.
Иногда вообще спать не мог, скорбел по Буке, думал: а вдруг водолазы все же что-то упустили и он до сих пор лежит на дне, скрытый водорослями? Наоборот, напугала меня тем, что сразу скинула туфли и, ерзая, принялась стягивать с себя твидовую юбку. Или умерла от передозировки, как прелестная Мари-Клер, которая знала свою родословную вплоть до Роланда из той самой «Песни»? Мы с Букой пошли в гавань смотреть на яхты, а там — глядь — тот француз, сладкий папик из давешнего кафе. Ласково пригревавшее солнце начало закатываться за оливково-зеленые горы, и они от этого словно огнем занялись. Никаких артистических амбиций не имел вовсе, если не считать фантазии, в которой воображал себя певцом и танцором на эстраде: вот я приподнимаю канотье в приветствии, обращенном к почтеннейшей публике на галерке, а вот, не прерывая чечетки, выпархиваю со сцены, на которую следом за мной выйдет ансамбль «Пичиз», Энн Корио [Правильное написание «Корео». Если он закончил какой-нибудь оксфорд-кембридж или зарабатывает больше сотни тысяч фунтов в год, так он уже и не еврей, а «выходец из еврейской среды», что, в общем-то, не совсем одно и то же…. Блаженной памяти Клара. И презрение. Нет, Никльби. Мы с Кларой будем поварами, а Бука и Лео в белых рубашках и черных галстуках бабочкой станут прислуживать за столом. Как-то раз дошло до такого, о чем и вспоминать тошно. Ели, когда проголодаемся, и спали, когда уставали. Брюзга, Засоня, Плакса, Профессор. Сид Абель был вторым, Горди Хоу третьим, а уж потом Ришар.
В его времена лишь один из сонмища этих колченогих миллионеров мог бы играть в HXЛ, не говоря уж о том, чтобы отвечать требованиям когда-то легендарной сборной Канады. И они ненавидели меня зверски. Все сбиваюсь с мысли. Вспоминать тошно: пошли в профсоюз и там наплели, будто бы я не сдал экзамен по стрельбе. Крыса бумажная. Спустя месяц один из его сотрудников, Тони Хейнз, который Каролине приходится двоюродным братом, оказался в Монреале в командировке. Моя душа и так всегда зимы просит, а в тот вечер, который был бы идеальным, если бы не охватившее меня уныние, на сердце давила еще и зависть.
В м nos glorieux[2] могли похвастать прекрасными силами обороны, а главной опорой команды был юный Дуг Харви. Подтверждаем получение возвращенного Вами календаря «Мальчики — оближешь пальчики» за год, но вернуть Вам деньги за него мы не можем, так как на нем имеется множество пятен, а страницы «Август» и «Сентябрь» слиплись. И стал отверженным. Было бы неправильно, описывая Клару, употребить слово «рослая». Да не важно, кто написал «Человека в сером фланелевом костюме». И при этом как раз Хайми его боится, как раз Хайми старается завоевать его одобрение. Все, чего мне пока что не хватает, так это своей Ясной Поляны, признания моего огромного таланта и денег на сегодняшний обед — или ты меня приглашаешь? Я не умел писать. То же самое я чувствовал в отношении Буки, который в те времена на редкость щедро расточал похвалы другим молодым писателям, и все понимали: это оттого, что он на голову выше любого из них. На тумбочке у кровати букет фрезий и бутылка «перье», но никакой пепельницы. Только во время рекламной паузы снисходила: — Там ореховая паста есть — в холодильнике.
В доме развал — уволилась очередная уборщица. Другого его сына, странствующего рок-музыканта, приходилось регулярно класть на детоксикацию, причем каждый раз в дорогую клинику, вскоре по выходе из которой тот машинально угонял дорогую спортивную машину, пытался на ней удрать и непременно расшибал в лепешку. Но некоторых из нашей компании слава все же настигла: одержимого Лео Бишински, Седрика Ричардсона правда, под другим именем и конечно Клару. Я любил Буку и ужасно по нему скучаю. Устроившись третьим помощником режиссера, как танк попер по карьерной лестнице вверх, устрашая студийное начальство, честно отдававшее фронту все силы дома, тем, что на званые обеды являлся в пилотской куртке. Она была длинная. Отбросив прочь, наливаю в стакан пальца на два виски, снимаю трубку и звоню старшему сыну в Лондон. Когда требовалось, я плясал ритуальную румбу этакого современного патриота — прятался в щель, которую Великий Гуру[6] обозвал последним прибежищем негодяя. Видимо, так он добыл себе одежду. Ужин для нас был мной уже заказан в «Капризе», но мне не удалось стащить ее с кровати. На мне ни царапины! Они спали на этой кровати с Блэром, они осквернили ее! Однажды, в ответ на настырные расспросы занудливого Терри Макайвера, Бука сказал по секрету, что в первой главе его недописанного романа действие там происходит в году и повсюду нарочно перепутана правда с вымыслом главный герой сходит на берег с «Титаника», который только что закончил первый рейс и благополучно ошвартовался в нью-йоркской гавани.
сдавших положительные пробы на героин, уменьши- лась почти наполовину по сравнению с /07 годом и в /16 году составила 5,7 процента, что является. пробы, но и потратили время на то, чтобы терпеливо и подробно Найроби», в котором три актера в костюмах. Page горилл, котелках и плащах.
То был последний год, когда Билл Дарнан, пятикратный обладатель кубка Джорджа Везины и лучший голкипер Национальной хоккейной лиги, стоял на воротах моей любимой команды «Монреаль канадиенз». По возвращении на родину Йоссель устроил меня главой представительства итальянской компании «Веспа», производившей необычайно популярные одно время мотороллеры, а по мне, так просто табуретки с моторчиком. Для него красив только тот, кому удастся хет-трик[70] или кто забьет решающий гол в овертайме. Подтверждаем получение возвращенного Вами календаря «Мальчики — оближешь пальчики» за год, но вернуть Вам деньги за него мы не можем, так как на нем имеется множество пятен, а страницы «Август» и «Сентябрь» слиплись. Если им не на что было купить последний роман Олгрена или Грэма Грина или первый роман… ну, того, молодого в те времена американца, — а, вспомнил: Нормана Мейлера! Он шел впереди, замедляя шаг — не иначе как в надежде, что я позову его присоединиться к компании. В ближнем кругу Вундеркинда среды назывались «Днями шантрапы», и с десяти до четырех просители валили валом. Черт, вертится на языке!
Сколько сладостной жути даст им общение с дедом! Эти все чаще повторяющиеся провалы памяти сводят меня с ума. Однако, непредвзято говоря, я думаю, она заслуживает лучшего. Внизу мимо каменной подпорной стенки, держащей террасу, — цок-цок, цок-цок — проехала запряженная осликом тележка какого-то седенького старикашки в синей блузе, и вечерний бриз донес к нам запах поклажи — то были вороха роз. Впрочем, немцы все равно через пару месяцев вторгаются в Бельгию.
Найроби бесплатные пробы Героин, Метадон Райхианского психоаналитика он бросил, сменил на последовательницу Юнга и ходил к ней каждое утро. Он открыл перед ней дверцу, сел за руль и натянул гонщицкие перчатки. Впервые мы с этим мерзавцем, с хвастливым этим саморекламщиком познакомились через его отца, на которого он в своей книжонке тоже напропалую клевещет. Простой пример: если ты пса начнешь гонять пинками, ему придется быть настороже, придется шустрей тебя стать. Героя хватает за рукав репортерша:. Естественно, автор был столь любезен, что прислал мне сигнальный экземпляр своей еще не вышедшей книги «О времени и лихорадке».
Он патологический лгун. В те дни я обычно утро начинал с черного кофе, усиленного коньяком, и черствого рогалика, который приходилось размачивать в воде и греть в заросшей жиром духовке. Потом вспоминаю про свой любимый способ. И кто бы мог подумать, что однажды ты отмажешься от убийства? Да кто знает, куда его могло занести? Бетти Хаттон. В результате все кончилось ничем. Да, подумал я, скоро Лео побреется, подстрижется и поступит в какую-нибудь нью-йоркскую рекламную фирму. Чтобы простата всегда была в форме. В другой раз поздно вечером мы с Букой, оба весьма нетрезвые, болтаясь по бульвару Монпарнас, заглядывали на террасы кафе в поисках каких-нибудь знакомых, которых можно было бы раскрутить на выпивку или косячок; в кафе «Селект» мы наткнулись на Терри, который сидел и писал в блокноте.
На следующий день по выходе из тюрьмы я поехал на озеро, где у меня хижина, прыгнул в лодку, завел мотор и дюйм за дюймом исследовал все берега и устья ручьев. Битых четверть часа вводил меня в курс воображаемых проблем со здоровьем и склок на работе, а потом стал меня поносить, обзывая ресторанным социалистом, а Каролину скрягой. Пальцы в пятнах никотина и чернил, ногти сломаны или обгрызены до мяса. А у них там сегодня утром был дождь со снегом. У них лицензия, если ты понимаешь, что это слово значит».
Лифты не работают. Никогда я не имел дела с оружием, наркотиками и пищевыми добавками. Какие-то у нее проблемы с трастовым фондом. Макароны откидывают в дуршлаг. И осквернила вероломством. Как-то не входила она в наши планы. Да ведь я-то ее только с утренней почтой получил! Блок сигарет «плейерз майлд». Ну, максимум в тридцать три. На дворе стоял год, когда новобрачные Мойша и Малка Панофски отправились в Будапешт в «Общество содействия еврейской иммиграции» на собеседование к Семке Деброфски. Первая давно лежит в могиле, зато Вторая Мадам Панофски, услышав мой голос, тотчас начинает орать и даже по прошествии стольких лет сперва крикнет: «Убийца, куда ты девал его тело?
И не те жалкие гроши, что он зарабатывал рассказами, которые печатались в журналах «Лондон мэгэзин» или «Кенион ревью». Он — генерал от недвижимости. Так вот она — серийная невеста. И каждый раз это чистое недоразумение. Нельзя же терпеть до бесконечности! Попутно Мендель, уже сменивший имя и фамилию на более благозвучные Мэтью Морроу, приобрел четырнадцатикомнатную квартиру на Парк-авеню и нанял горничную, повара, дворецкого-дефис-шофера и англичанку со Старой дороги в Кент на должность гувернантки для перворожденного сына Буки, которого впоследствии пришлось посылать на уроки дикции, чтобы избавить от лондонского уличного акцента. Я решил пару часиков подождать и перезвонить снова — якобы извиниться, а на самом деле убедиться в том, что она осталась одна. Универмаг «Харродз» стал чем-то средним между церковью и общеевропейской помойкой. Героя хватает за рукав репортерша:. Или гомофобии Хемингуэя. Кто, кто… Лилиан! Не нашел.
Бывало, отступит метра на три, крутанет тряпкой да как швырнет! Этого Блэра многие считают прекрасным человеком. Впрочем, для Ракеты год в целом все же выдался приличным: в индивидуальном зачете он окончил сезон вторым, имея в активе сорок три гола и двадцать две голевые передачи. Зато потом, работая с нефтью, греб деньги лопатой, с лихвой компенсировал потери, удвоил состояние и снова всего лишился, ввязавшись в губительную спекуляцию фунтами стерлингов в году. Вот сижу тут, просматриваю, кто какие перечисления нам сделал…. Ответ пришел заказным письмом, в котором он выразил изумление по поводу того, как это я — не кто-нибудь, а именно я! Я разбирал тут ящики стола и нашел потрясающие ее фотографии в голом виде — тех времен, когда она жила со мной. Дитто Спенс… Переходя от гостя к гостю, он зажигал их, как фонарщик. Все, кроме Буки; вот уж в ком действительно была искра Божья! Вот уж не думал не гадал, что у тебя на такое нервов хватит!
Но у нас пока что пятьдесят первый. Потом, тоже много лет назад уже, я собрал воедино все восемь его странных рассказов они печатались в «Мерлине», «Зеро» и «Пэрис ревью» ; мне хотелось выпустить их, не жалея средств — ограниченным тиражом, с нумерованными экземплярами, чтобы были красиво набраны… Один его рассказ по вполне понятным причинам я перечитываю вновь и вновь. Всем следует оставаться в комнатах и заткнуть щели в дверях мокрыми полотенцами. Устроил жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. Сие подвигло Буку, совсем уже, казалось, впавшего в кому, на то, чтобы очнуться и, с трудом собрав мозги в кулак, вдруг с места в карьер выдать:. Каждую неделю выходные провожу в Торонто с Мириам или она ко мне сюда прилетает, и мы вместе идем на хоккей. И по Парижу в доброе старое время, сразу после его освобождения, не скакал козликом, не глушил мартини с Папой Хемом в отеле «Ритц».
Клифф — естественно, имелся в виду Одетс: он сплоховал перед Комитетом по антиамериканской деятельности и назвал много имен. Либретто «Вестсайдской истории» написал Стивен Сондхайм. Мне нужен ты, дорогуша. Да полно, сама по себе жалкая попытка написать эту, как ее, — ну, вы поняли: историю моей жизни — уже бред. Рихлер тяготеет к трагифарсовому письму, роман написан в лучших традициях англо-американской литературы смеха — не случайно автор стал лауреатом престижной в Канаде премии имени замечательного юмориста и теоретика юмора Стивена Ликока. Хоть еврей, и то слава богу. Но Бог, с которым мы, евреи, крепко повязаны, жесток и мстителен. Затем я поставил на поток телесериалы на канадском материале, и поток этот был таким мутным, что спускать его удавалось разве что в США, а если говорить об опусах про Канадскую конную полицию, где в качестве героя блистал проницательный сыщик Макайвер особенно завлекательно выходили у него сексуальные сцены в каноэ и всевозможных вигвамах и иглу , то эту продукцию удавалось поставлять также и в Великобританию, да и в другие страны тоже. А деньги нужны позарез, при том что Хайми от меня требуется всего лишь дружеское участие. Держу макаронную хренотень в испещренной печеночными пятнами руке, морщинистой, как шкурка ящерицы, и все равно не могу соотнести с ней никакого названия.]
Я завидовал Хайми, его военным подвигам. Это же не так трудно. Видимо, от стыда он до сих пор носит волосы хвостиком и джинсы от Ральфа Лорана, разумеется, — а вы как думали! В этом я уверен. И осквернила вероломством. Давай, Барни, в темпе.